Сказки о Леа и Сэме

Автор: Ashley_Black
Название: Желания
Статус: окончен
Размер: мини
Бета: Natyl
Размещение: нет!
Пейринг: С/Л, С/Э
Жанр: Continuation, Angst
Рейтинг: PG-13/T/
Дисклеймер: не претендую
Содержание (Саммари): содержание? Содержание можно бы и описать, только при условии, что оно есть в самой работе, а тут… Тут его как бы и найти сложно
Предупреждения: это что-то сложно понять… посему не особо ищите тут какой-то скрытый смысл, я не уверена, что найдёте.
От автора: Я хочу попросить хоть пару слов сказать. Даже если вам помидором в меня хочется запустить – оформите и пускайте… Если вам что-то непонятно – спрашивайте – я с удовольствием отвечу, если смогу.


Капель. И эхо, как в пещере. Стоп, он на самом деле в пещере. Что за бред? Все окутано дымкой, и ничего не видно. Сэм сделал пару шагов и наткнулся на молодую девушку, сидящую за столом. Стол? В пещере? Но, это действительно стол с маленькой настольной люминесцентной лампой. Куча синих и зеленых тетрадок. Идиотизм. Он ударился головой и теперь бредит? Или это – сон? А может, побочный эффект запечатления?
– Садитесь. Вы сейчас такой злой…
– Кто вы? Где я?
– Вы – расстроенный и злой. На кого? На себя? Или них обеих ?
– Да! В смысле, кого вы имеете в виду?
– Вы сами знаете кого.
– Что это значит?
– С одной стороны ужасно стыдно, – игнорируя все его вопросы, продолжала девушка, внимательно глядя ему в глаза, – а с другой, вам не хочется думать ни о чем и, тем более, ни о ком другом кроме Неё. Больно? Она сделала вам больно… И вам тоже придется сделать больно той, кто был таким важным в жизни… Ненавидите это? Это бесит, да? Вы хотите не чувствовать ответственности? Хотите, чтоб это обошло вас?
– Хочу, – Сэм неожиданно для себя отбросил все попытки понять происходящее и просто согласно кивнул. – Хочу! Я просто хочу, чтоб мне не нужно было объясняться и томиться от этого ужасного чувства стыда. Не хочу смотреть ей в глаза и сгорать под огнём этого… Я не могу посмотреть ей в глаза. Я не хочу чувствовать эту вину. Так хочется, чтоб это не было так… важно. Я хочу, чтоб я мог обидеться!..
– Хорошо. Исполнено! – и девушка, и стол, и дымка с капелью испарились, даже не дав ему закончить мысль.

***

– Бросаясь громкими словами о том, что не умеет прощать, о том, что компромиссы с совестью – проявления ничтожности мысли, о том, что полутона созданы для того, чтоб приглушать правду... Просто она была перфекционисткой, просто она не умела иначе, просто она не могла не бороться, борьба для неё и была жизнью. Самое большое счастье человека – разум, он же – и самое большое несчастье. Полагаю, было бы лучше, если бы она не думала…
– Вам больно?
– Простите?
– Вам больно?
– Я не знаю… И не хочу об этом думать, – мужчина пожал плечами и сделал очередной глоток кофе. – Боль – это что-то такое, что преследует каждого из нас, заставляя сжиматься от страха. Такого не чувствую. Значит – не больно.
– Она давно умерла?
– Зачем эти вопросы?
– Вы сами согласились на них ответить, – девушка нетерпеливо махнула рукой. – Сэм, простите, я, может, и не имею права вас об этом спрашивать, но все же, вы имеете отношение к её гибели?
– Да. Это я её убил, – безразличное пожатие плеч.

***

На кухне послышался громкий стук разбивающейся посуды и тяжелый вздох.
– Милая, что там у тебя? – Сью обеспокоено заглянула в святая святых, пытаясь приблизиться к дочери. Но её солнышко решило разгромить чудненькую комнатку и заодно сама пострадать.
– Ма, ты мне мешаешь!
– Громить кухню?
– Нет. Мам, уйди, я занята! – Леа вытолкала мать и, закрыв за ней двери, скривилась, пытаясь справиться с эмоциями и набегающими на глаза слезами. – Успокойся, все в порядке, выдохни и подумай о чём-нибудь другом. – Она, таки, выдавила апельсиновый сок дрожащими руками.
– Эмили!
– Что? – сестра лежала на диване и листала книгу. – Тебе плохо? – она тут же подхватилась, встревожено глядя на сестру.
– Нет. Ты сок просила… Вот я его и принесла.
– Я просила час назад, и ты послала меня. Я уже не ждала. Ты точно в порядке? – Эмили заглянула ей в глаза, и, увидев, как скривилась сестра, насторожилась. – Прости, миленькая. Я… Я просто… Просто…
– Я принесла тебе сок, – жесткий взгляд. – Пей.
– Пойдём сегодня вместе прогуляемся, а? – Эмили умоляюще смотрела на девушку, и пила сок, большими глотками, едва не давясь им.
– Нет, у меня много дел, – небрежно махнув рукой, она изобразила на лице безразличие.
– Леа, ты потухла. Меня это пугает. Столько всего происходило, столько всего случалось, но только теперь ты погасла.
– Глупости. Я не…короче, не зли меня – отцепись!
– Не буду. Ты только зажгись.
– Игры со спичками и пиротехникой плохо заканчиваются. Давай ты не будешь лезть мне в душу и пытаться анализировать, приводя весьма и весьма сомнительные сравнения, а я не буду говорить тебе о том, как сильно ценю твои умственные данные.
– Мне обидно.
– Мне все равно. У тебя телефон звонит.
– Да, конечно, – Эмили растерянно вернула ей стакан и пошла к столику. – Алло! – Шепотом проговорила девушка, залилась румянцем и вышла во двор.

***

Сэм встал и, положив пару купюр на стол, в последний раз посмотрел на молоденькую собеседницу. От роду лет двадцать, красивая, улыбчивая, притягательная. А еще эта девушка кого-то напоминала… Кого-то ненастоящего и полуреального… Только страх, который она вызывала был настоящим, и уж очень пронизывающим. Она вымотала всю душу расспросами о прошлом, о Ней. Всё так ярко всплывало отдельными картинками, прямо, как в долбаном кино. Всё такое болезненное и закрытое, задвинутое подальше, чтоб не вспоминать и не мучить себя. Забыть и похоронить в прошлом, которое лучше не ворошить. Но от прошлого никуда не деться. Пластырь, которым он вроде бы закрыл и спрятал от посторонних нарывающую рану, уже затёрся и скатался по бокам и теперь его придется снять, удалить сочащийся гной, чтоб закрыть новым, желательно более долгосрочным пластырем, в робкой надежде, что антисептик поможет затянуться этой гадкой и такой пугающе нечувствительной ране.
Сэм вышел на улицу, сняв пиджак и ослабив галстук. Он медленно побрёл по улице. Дома его ждала жена, у неё накрыт стол, и она уже пару раз нервно набрала его мобильный, но он не отвечал – сегодня день воспоминаний. Он прошел по пыльным улицам уже не одного квартала, но останавливаться не намеревался. Еще столько всего нужно вспомнить, столько проанализировать, понять и может даже переосмыслить.
«Маленькая дрянь, ты испортила мне всю жизнь, и бесконечна рада этому. Почему? Неужели просто не могла забыть? Я никогда не понимал твоего такого сумасшедшего стремления уничтожить меня. Я все удивляюсь твоей силе воли – уничтожила себя, убила себя, сделала все, что бы мне было хуже, чтоб я не мог жить спокойно. Ты добилась своего – я несчастен, ни один человек не может быть счастливым, осознавая что его могут настолько ненавидеть. И да, меня обижает твоя ненависть. Я её не понимаю, и не заслуживаю я такого отношения. Но главное – ты сломала самое дорогое, самое драгоценное, что у меня было, ты сломала, раздавила, растоптала свою сестру. Как ты могла? Сейчас я приду. Приду и всё тебе скажу. Подожди. Хотя, ты и так никуда не денешься».

***

– Сью мне сегодня сказала, что я, наверное, последний человек в этом мире, которого она любит, – Эмили поцеловала загорелое плечо парня, и ласкающими движениями тоненьких длинных пальчиков переместила ладонь к темной полосе волос на животе молодого человека.
– Она любит? Не верь.
– Сью только подтвердила мои же собственные мысли. Я… Я боюсь, что она мне не простит этого.
– Я тебе и так скажу, что не простит, – парень говорил неэмоционально, правда, голос немного выдавал раздражение, что предмет обсуждения в данный момент для него совершенно не интересен, тем более, в этом контексте.
– Ты скажи мне честно, кто я для тебя?
– Моя душа, – Сэм аккуратно взял в ладонь её маленькую ручку и поцеловал каждый пальчик. – Ты вернула мне свет. Я люблю тебя, и твои подозрения, что я делаю это на зло Леа, обижают меня.
– Просто, это так… очевидно. Я не хочу так думать, но эти мысли иногда просто появляются, просто вот возникают и… и я никуда не могу от них деться.
– Что мне нужно сделать, чтоб доказать тебе обратное. Эмми… Ты понимаешь? Мне хочется тебе доказать! – довольный этим открытием Сэм радостно заключил девушку, которая в полном замешательстве смотрела на него, в объятья и начал целовать не особо задумываясь куда: в губы, нос, волосы, плечо, щеку…
– Прекрати! – наконец, улыбнулась девушка. Совершенство. Смысл. Счастье. – Прекрати, мне щекотно!
– Хорошо, – он немного наклонился и поцеловал её грудь, следя за выражением её глаз, – я больше не буду, – он очень нежно и аккуратно притянул её к себе. У него в руках была драгоценность – её нельзя сломать.
– А мне иногда страшно, что она вот так просто войдет в комнату, появится, словно из ниоткуда, и все увидит. Я не понимаю, что с ней творится, не понимаю, куда она вечно пропадает, о чем думает, из-за чего переживает… Она стала такая холодная. Я иногда боюсь её.
– Может, переедешь ко мне? – пробубнил парень сонным голосом.
– Сью что-то знает, и это её очень волнует, но она молчит…
– Ну, раз молчит – значит ничего страшного. Сью не умеет переживать в одиночку, было б там что-то важное, знала бы уже вся резервация.
– Ты несправедлив и груб.
– Я просто намекаю тебе, что ты слишком много думаешь о всякой ерунде и носишься с Леа, которая только этого и добивается. Ты что не понимаешь? Ей нужно внимание, ей хочется, чтоб её все жалели и нянчились с ней. Иди сюда. Сопереживай лучше мне. У меня все намного-премного сложнее. Ты же знаешь. И еще, я сам себя боюсь, за тебя боюсь, оставаться рядом с тобой боюсь, а еще больше – без тебя. И мне неудобно перед Леа, но, ведь, я еще больше её предам, если буду притворяться, что она мне важна, когда мне нет до неё дела, когда в этом мире мне нет дела ни до кого кроме тебя! А она упрямая, лезет во все, пытается разузнать, грубит, хамит. И мне одиноко, и…
– У тебя есть я.
– А еще у тебя есть Дин, парень твой, помнишь? Кстати, ты не знаешь, он не собирается явиться как гром среди ясного неба, или Боги на моей стороне, и мне хотя бы с ним не придется выяснять отношения?
– Он не появится. И ты прекрасно знаешь, что он уже давно не мой. Он… Он даже не помнит меня. Недавно звонил, такой счастливый. Номер Леа спрашивал. Ну, ты же знаешь, они в детстве лучшие друзья были.
– Чудесно. Меня это, устраивает, – Сэм самодовольно улыбнулся, но потом нахмурился и, заглянув в лицо любимой, поинтересовался:
– Ты же не переживаешь по этому поводу, правда?
– По которому?
– Что он… Что его…
– Я не хочу его видеть. И я больше не люблю его. Я уже говорила, – она хитро улыбнулась и, подражая его интонации, проговорила:
– Что мне нужно сделать, чтоб доказать тебе это?
– Просто будь со мной настоящей. Ты… ты – лучшая, Эмми. Я люблю тебя. Это так странно… Так замечательно.
– Это просто правильно. Наверное… Если бы мы познакомились с самого начала. Но – увы.
– Увы, – согласился Сэм и, прикрыв глаза, прошептал: – если бы Леа просто уехала, делась куда-нибудь, было бы и мне и ей намного проще.
– Правильно. Только… Я все боюсь, что откроется дверь и появится она. У меня такое ощущение, что я украла тебя у неё.
– Ты ни при чем. Вини природу, богов, кого угодно. Ты тут – пострадавшая сторона.
– Она очень страдала, Сэм. Ты просто не знаешь, как она мучалась.
– Эмми!.. – вымученно протянул Сэм, отворачиваясь. Помолчал пору секунд, и, когда продолжил, голос его звучал зло: – Ты просто слишком добрая. Перестань. Всё будет в порядке. И нам все же придется рано или поздно это ей рассказать. И мне, если честно, все равно, что она там почувствует.
– Ты становишься таким жестоким.
– Я плевать хотел на весь мир. Важна только ты.
– Это приятно, но пугает.
– Люблю.
– Я больше.
– Поспорим?

***

Сэм присел возле памятника и провел пальцами по надписи.
– На кой ты умерла? Чтоб всё испортить? Тебе ж всегда бороться хотелось, а ты выбрала такой простой способ. Мразь ты, Леа. Так странно, я обычно быстро отхожу, но тут… Я вот даже ненавижу тебя. Конечно не так как ты меня, но так не умеет ни один нормальный человек, но ты же не нормальная. Ты бы могла просто уехать. Взять – и исчезнуть. Могла? Могла! Но ты этого не сделала, ты предпочла остаться тут и умереть… На глазах у Эмили. Тебе было совсем не жаль её, такую маленькую и хрупкую. Иногда мне хотелось самолично придушить тебя… Ты мне противна. Так противна… Все обиды почему-то такие живые. Все до последней… и такое ощущение, что сила этих обид умножена на факториал. Ты не заслуживала даже того, чтоб родиться, не то чтобы жить… Дрянь.
– Так ненавидите? – девушка из кафе встала рядом и, посмотрев на надпись, цокнула язычком. – Обида ваша уже давно превратилась в ненависть, а ненависть в ярость. Неужели, это лучше, чем простить?
– Кого прощать? Это отребье?
– Она осталась обычным воспоминанием. Но вы всё так накаляете. А знаете почему вы так злитесь? Потому что она не успела простить вас. И злитесь вы не на неё, а на себя. И обижены вы тоже на себя, за то, что не смогли понять её. В сущности, она просила очень мало. Сравнительно мало. Винить её в чем бы то ни было вы права не имеете, это как винить собаку в том, что она не видит радугу. Вы же мне сами распевали о том, что иначе она не умеет.
– Вы так говорите, будто она жива. Будто мне сейчас не сорок, а девятнадцать, и будто это не я двадцать лет подряд никак не могу избавиться от этого мерзкого чувства в душе. Будто не я подтолкнул её к тому прыжку с балкона двадцатого этажа…
– Вы. И все вы делали умышленно. А боль не проходит правда? Но ведь вы же сами не хотели её прощать. Вы сами просили, что б это чувство боли не растворялось, а действовало в неизменной концентрации. Неприятно? Боль если не утихает, то к ней привыкают, а если боль такая, что не может утихнуть и к ней нельзя привыкнуть, то она сводит с ума. Делает человека помешанным.
– О чём вы говорите?
– Не нравится? – солнце скрылось за тучей, а небо стало угрожающе темным. По кладбищу начал расползаться туман.
– Я не понимаю, – Сэм испуганно вертел головой. – Что происходит? Кто ты? – он удивился, услышав резкое изменение в своем голосе. Зажмурил глаза, выдохнул, оглянулся: темно, стол, девушка, дымка, капель. – Что это всё значит? – Сэм посмотрел на свои руки и испугано прошептал:
– Что происходит?
– Двадцать лет не прощая её. Тяжело?
– Но ведь… Какой сейчас год?
– Две тысячи третий.
– А как же?.. И она еще жива? – Глаза Сэма загорелись непонятным светом.
– Более чем. И ты еще даже не успел сломать её. У тебя есть еще пожелания?
– Есть. Я могу забыть все это… эти двадцать лет?
– Нет. Не можешь. Они будут с тобой всегда, что б ты помнил.
– Но сейчас нет того жгучего чувства обиды!
– И теперь стыдно? Не волнуйся, это чувство время притупит. А теперь подумай и загадай желание, правильное желание.
– Правильное? Я… Я не хочу запечатляться. Никогда.
– Исполнено.

***

Сэм открыл глаза и сонно потянулся. Что-то достаточно неприятно щекотало его подбородок, губы и нос. Он скривился, повернул голову набок и убрал с лица паутинку волос. Сердце замерло, кровь перестала бежать по венам, и холодный пот покрыл спину. Он опустил глаза вниз и выдохнул, идентифицировав по коротким темным волосам ту, которая прижималась к нему во сне.
Они же вчера помирились, как он мог забыть? Вчера вообще было особенным днём. Оно было настолько многогранным, таким объемным и таким счастливым… Он, не задумываясь о том, что может сделать ей больно, крепко прижал худенькое тельце любимой девушки к себе. Чем одновременно разбудил, испугал и смутил её.
– Сэм, тебе что, жить надоело? Что это ты творишь?
– Я? Обнимаю тебя. И целую. И вообще – я счастлив.
– Ты знаешь, последние несколько дней ты меня пугаешь. Не знаю причин, но факт.
– Просто пугаю, или тут есть и что-то другое? Может тебе… – он перевернулся, забрался на неё и, придавив к кровати, быстро пробежался пальцами по всему телу. Девушка покраснела, попыталась не дать его пальцам коснуться самых интимных мест, что в прочем увенчалось только тем, что она выгодно для него прогнулась и, запыхтев от напряжения, сдалась.
– Что – мне? – раздосадованная собственной неспособностью сопротивляться ему, Леа решила не тратить на это и сил.
– Может тебе кажется, что я стал серьезнее и ответственнее?
– Прости, что? Ты и серьезнее? – она расхохоталась. – Да ты и через двадцать лет будешь таким же неисправимым мальчишкой.
– Ты, наверное, права, – Сэм наклонился, коснулся губами её губ и легонько поцеловал. Нахмурился – почувствовал разницу между её губами и губами Эмили, отчетливо почувствовал, потом что еще позавчера, в этом несуществующем позавчера, которое длилось двадцать лет, он изо дня в день целовал, обнимал и прижимал к себе не ту сестру, не ту девушку, чувствовал не свою душу… Но разница была, губы у Леа мягче, хоть и не такие пухлые, кожа у Леа не такая нежная, но более гладкая, и… и… Неужели он не забудет? – Сэм резко перекатился на бок и, отвернувшись от девушки, спрятал лицо в подушке.
– Эй? Что случилось? Что с тобой? – девушка коснулась его плеча. Погладила тёплой ладошкой по спине и обеспокоено, вернее, испуганно позвала его: – Сэм, скажи что с тобой.
Он сделал два глубоких вздоха, повернулся к ней и посмотрел в глаза. Она дернулась, с ужасом узнавая в глазах ненависть и закрыла руками рот, чтоб не закричать.
– Леа, ты пообещай мне, что больше никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах мы с тобой не расстанемся.
– Ч… что? – она начала ползти назад, не сводя взгляда с его глаз.
– Ты просто пообещай, что мы всегда будем только вместе, только друг для друга жить. Что ты от меня никуда не денешься.
– Я? Сэм, я же… Я ведь люблю тебя, я уже говорила…
– И я люблю, – он резко заключил её в объятья.
– У тебя истерика, – осторожно сказала девушка, – и ты меня очень пугаешь. Серьезно.
– Да ну тебя, – он сладко вздохнул, вновь чувствуя себя счастливым. Удивился тому, как резко изменилось его же настроение, и, в подтверждение самолично поставленному диагнозу, загрустил. – Я боюсь проснуться и понять, что рядом не ты.
– И правильно делаешь. Не приведи бог тебе проснуться, и чтоб рядом была не я. Это ж… ты ж даже себе представить не можешь, что я устрою! – весело пригрозила девушка. А потом более тихо добавила. – Я же умру…
– Именно поэтому и боюсь, – он поцеловал её макушку и начал укачивать, поглаживая шелковистые волосы.
Он закрыл глаза, пытаясь не думать, что у Эмили волосы были более гладкими и мягкими, пытаясь не вспоминать, что Эмили любила прижиматься своим аккуратным носиком к его плечу и целовать его, чтоб разбудить. Чтобы не думать о том, что завтра он должен с ней познакомиться.

@темы: Леа Клирвотер, Сэм Улей, фанфики

---

Сказки

Title: Закат
Alpha/Author: Ashlay_Black (Setty)
Beta: нет
Rating: G
Genres: Vignette, POV
Involving: Белла, Джейкоб, Эдвард (сумрачно-вспоминательно)
Pairing: B&J
Fandom: Twilight
Disclaimer: Стефани Майер
Warning: Alternative Universe
Distribution: НЕТ!
Teaser/Summary: просто зарисовка чувств/мыслей
Author’s note: возникло после прочтения одного красивого мини в ЖЖ. Может поэтому оно так на него похоже… Для тех, кто будет швырять помидоры, автору некрасиво так делать, но все же... Объясняю, Белла ЛЮБИТ Джейкоба в моей реальности, больше всего святого. Но как всегда дура. Поэтому тут и нету полосатых OOCов.
E-mail/Feedback: ЛС


Закат. Хочу… Жду/надеюсь что придёшь. Должна обнять тебя. Быть с тобой. Мне так нужно БЫТЬ с тобой. Ты – счастье. Да, не могу без тебя. Подчиняюсь/принимаю твой мир/судьбу. И это делает меня полноценной. Не с тобой – поломанная/неживая. Когда ты рядом – всё иначе. Когда вижу тебя – излечиваюсь. Пришел. Тепло. Покой. Радость.
Что-то рассказываешь – слышу, но не слушаю. Мне не нужны слова, только голос. Я думаю о другом. Он далеко/близко от меня. Чувствую его запах даже через года. Смотришь смущенно. Бог мой… Какой у тебя взгляд! Шоколадные глаза… а у него другие, хищные. Люблю твой взгляд, но его не забывается.
Хочу… Я всё сделаю правильно. Будешь первым. Ты этого тоже хочешь. Да, я вижу – хочешь. Прошлого больше нет – есть ты. Да, ты – есть. Это успокаивает/исцеляет. Такой горячий, ты согреваешь меня, прижимаешь… Целуешь. Так нежно… Завожусь. Хочу еще… Больше. Да, да… чувствую – всё правильно.
Такой наивный. Добрый. Конечно обнимай, меня это успокаивает. Нет-нет, не засыпай. Хочу что бы ты со мной говорил. Просто говори. Я слушаю. Мне так не хватает внимания/нежности.
Да, завтра мы пойдём гулять по пляжу, кататься на мотоциклах, прыгать в облака и просто обниматься под дождём.
Ты такой высокий. Теперь ловкий. Я начала вас сравнивать. Ты не он. Ты полон энергии – он спокоен. Он всегда всё знает – тебе я открываю мир. Ты рядом – он – нет.
Мы с тобой обязательно посмотрим что-нибудь глупо-романтичное. И будем сжимать ладони друг друга в самый душещипательный момент. А потом целоваться в титрах. Ты не хочешь смотреть, говоришь, что у нас всё намного романтичнее, потому что главную героиню фильма никогда на самом деле никто не сможет так полюбить, как ты меня. И я верю, потому что это правда, а ты не стал бы врать.
Стою возле окна. Обнимаешь оберегающее. Греешь пальцы. Целуешь волосы. Хорошо. Мы можем стоять так до утра. Смотрим на звёзды. Это романтично. Я обязательно загадаю желание и ты никогда не исчезнешь.
Нет, это просто дружба. Любят не так, я знаю. А тебе этого знать не нужно…

@темы: фанфики, Белла/Джейкоб, Джелла

---

Сказки

Название: Прощение
Автор: Ashley_Black
Бета: нет
Статус: закончен
Размер: мини
Рейтинг: PG
Жанр: angst, Hurt/comfort
Герои: эээ… Джейкоб, Белла, Эдвард
Фандом: Сумерки
Дисклеймер: ничего моего нету, все чье-то, от всего отказываюсь, денег на этом не зарабатываю.
Предупреждение: AU
Распространение: no! Узнаю – устрою бурю.
Прим. автора: в сюжете отсутствует описание, но чтоб было понятно: пожар - было нападение этих новообращенных вампиров, а Волтури по кругу подожгли город, чтоб никто не убежал. На людей, безусловно, забили.



Умиротворение? Нет, а жаль. Досада. Расползается и растворяется внутри, заполняет сознание непонятной, неуместной злостью. Кажется, что-то щемит в груди. Что? Больно? Нет, не то. Тянет, болезненно тянет и сжимается в груди что-то. Что это? Что-то новое, незнакомое… Или знакомое? Такое уже когда-то было. Вспоминай-вспоминай. Что-то такое родное, такое знакомое, такое понятное, нужно только вспомнить. Вот он хвостик мелькает, только дотянуться. Вот же оно, что-то… в груди. Бах-бах-бах, сердце колотит по рёбрам как сумасшедшее. Не может быть. Это же другая реальность. Тут нет сердец и они не стучат. Это другой мир. Тут нет любви, тут нет предвкушения. В груди должен быть камень, такой же как и у неё, гранитный, холодный. Ведь давно уже окаменел, выжег в себе всё человеческое, всё что могло чувствовать, все из-за чего было больно. Да только стучит же, ритмично тарабанит по рёбрам как в каком-то старом паршивом мультфильме-буффонаде. Но… причина? Что-то щиплет в носу, какой-то знакомый (знакомый ли?) запах. Такой привычный и такой одновременно чужой запах. От этого запаха волосы на затылке становятся дыбом, просыпается древний инстинкт, призыв убивать, а рядом что-то еще, чуть тоньше, едва уловимый, практически несуществующий, больше додумываеммый. Где, откуда? Нужно найти источник.
Она?.. Создание, прекрасное видение со знакомыми чертами, искаженными кем-то глупым, безвкусным перфекционистом, не знающим, не понимающим, не умеющим видеть прекрасного в настоящем, созданным природой. Не человек – создание, и такое чужое, такое враждебное… Глаза устают смотреть, только инстинкт убивать, защищаться, спасать…
– Джейкоб… – этот голос. Что-то знакомое в нём, что-то некогда дорогое, что-то, что причиняет боль. Ну же вспоминай! – Джейкоб?! – с надрывом. Белла?
– Белла?

***
Старый парк. И ни души вокруг. Проклятое место, никого и не появится. Форкс уже давно считается закрытым городом. Эвакуировали. Город-могила. Не скоро сюда захотят вернуться. Воспоминания болезненные. Крики агонии, призывы о помощи, визг клаксонов и тормозов. Этот гуд, этот страшный гуд он не забудет никогда, даже проживи он тысячи лет. Эти звуки возродились как только он пересек черту города. Закрывать глаза было страшно – могли возродиться и картины, старательно забываемые, усердно стираемые, закрытые в самом дальнем и самом пыльном уголке сознания. Он встряхнул головой – не время. Рефлексия – непозволительная блаж.
Парк практически не пострадал, удивительно. Вот скамеечки, вот фонарный столб. Всё как и прежде. Запах хвои, как и жизнь назад, успокаивал, и так по-детски хотелось сорваться с места и побежать в лес, обернуться, вдохнуть полной грудью, почувствовать эти миллионы запахов родного леса, и со всей возможной скоростью бежать, бежать, бежать!..
Руины. Остались одни руины и непослушные воспоминания. Но уже не больно, давно уже не больно. Только щемит. Тоскливо и гадко на душе. Хочется взвыть, хочется сбросить с себя путы человеческого и просто… убежать отсюда. Снова.
– Джейкоб, – она же не изменится никогда. И даже спустя сотни жизней будет прежней. – Я так рада…
Облака такие низкие, белые-белые, кажется, зацепились за тонкие ветки и не могут уплыть. И день солнечный, нетипичный для Форкса совершенно нетипичный. Все вокруг чужое и совсем не дорогое сердцу. Всё не так. Сколько его не было здесь? Год, два, десять? А может и все пятьдесят. Или исчислять нужно в трёхзначных числах? Он не считал никогда. Просто жил. Там – как можно дальше отсюда.
– Я знала, знала, что ты вернёшься!
«Белла, Белла, Белла, помолчи, а лучше уйди. Так страшно слышать чужой голос, видеть не тебя». – Слова уже готовы прозвучать, но он останавливает себя.
– Джейкоб… – Белла говорила не так, у неё был совершенно другой, человеческий голос. Он не вызывал такого отвращения, Белла пахла самым родным человеком, а не смердела врагом. И Белла дышала. У Беллы билось сердце! Так красиво билось сердце… его любимый мотив.
Где же ты? Нет Беллы. Это просто призрак. Бледный и неживой призрак. Белла осталась там – в огне. Не спас… Его вина. Не сумел.
Зажмурив глаза, он видит, отчётливо видит кареглазую девчонку, в глазах сияет предвкушение, левая рука на рукояти управления карбюратором, правая – на рычаге привода переднего тормоза. Столько жизни в ней. Его девчонка. Девчонка, которая смеялась, так искренне смеялась над его шутками. Она говорила, что он красивый. Она говорила что любит. Она говорила, что все равно уничтожит себя ради Него, ради монстра. А он не спас. Не помешал. Он виноват.
– Скажи хоть что-нибудь, Джейкоб! – создание злится, и пытается дотронуться. И, кажется, обижается, когда он шарахается от неё. Но он пришел не для того, чтобы разжигать вражду. Сколько весен подряд он отправлялся в дорогу и вот, наконец, добрался.
– Мне так жаль, прости меня Белз, прости что я это допустил.
– В чём ты виноват? – создание растерянно протягивает руку, в жесте предугадывается ласка. Но волка не проведёшь, враг всегда враг, кем бы он ни был раньше.
– Ты умерла.
– Посмотри, Джейк, посмотри на меня: я красивая, я идеальная, ты слышишь мой голос? Ты видишь как я двигаюсь? И он… он рядом. Я никогда не была такой живой. – Она улыбается, и, кажется, уверенна что эти слова сейчас всё изменят, что эти слова сейчас всё ему растолкуют и она все-таки сможет к нему прикоснутся, но он пятится от этих мерцающих пальцев, от жгучего холода, излучаемого ею. От этого холода мурашки бегут по телу, а в груди рождается рычание, волк внутри мечется, просится на волю, просит разрешения убить, уничтожить врага. Волк злится и скалится, мечется в клетке человечности.
– Белз… Белз больше нету. Она умерла. Нет больше самой любимой в мире Белз. Я пришел, просить прощения.
– Мне не за что тебя прощать.
– Тебе – нет, а ей – я задолжал жизнь. Ты – памятник моей Белз. Холодный, неживой, приукрашенный скульптором.
– Как ты можешь? – получив в ответ равнодушное пожатие плечами, она продолжила, надеясь вызвать что-то другое кроме печали. Что угодно. – Зачем все эти слова? Я так была рада, увидев тебя. Я была счастлива. Я скучала по тебе. Если бы я все еще могла спать, уверенна – ты бы снился мне каждую ночь. Джейк, не важно, что ты вбил себе в голову, ты все еще мой друг.
Все еще, спустя больше сотни лет. Вампирская память сохранила немного, но то что осталось – на века.
Она едва узнала его. Мужчина. Повзрослел, изменился. Постарел… Между бровей морщинка, седина на висках. А волосы длинные, как тогда, в детстве. Сколько им было? Ей шестнадцать. Или семнадцать? Воспоминания о том времени туманны, чудо что хоть что-то осталось. Широкоплечий, мускулистый. Серьезный и бесконечно чужой. С непонятной чередой мыслей, непредугадываемый, незнакомый.
– Я вернулся, чтоб сказать тебе прости. Прости, что не сумел, не смог, не доказал, что быть человеком лучше. Я не знал тогда что говорить, я не знал правильных слов, я был слишком… мальчишкой.
– Никакие слова не могли бы меня переубедить. Я счастлива, Джейк. Если ты этого не понимаешь – уходи. И если ты все еще любишь меня – мне очень жаль. Ты должен найти другую.
– У меня было очень много других: девушек, женщин, девчонок… Слишком много, чтобы всех упомнить. Прости.
– За что? – в голосе сталь, и пробуждалось раздражение. Кто этот чужой человек? Это не её Джейкоб! Это кто-то чужой, похожий на него, но не Джейкоб. Не по этому человеку ли? чудовищу ли? тосковала её душа. Не его она мечтала отыскать, обнять и потащить куда-нибудь в самое тихое и уединенное место, а еще лучше на пляж в Ла-Пуш, и плевать на все договорённости, потому что они бы держались за руку, гуляли у самой кромки и… говорили-говорили-говорили… обо всем на свете. О Кока-Коле и о новом хите, о карбюраторах и о шампуне для волос, и смеялись бы…
– Я тогда… пожар… помнишь?
– Нет. Я отключилась. Слишком много дыма.
– Я тогда ведь сделал выбор. И я предал тебя, выбрал не тебя. Я ведь думал, что она поможет, и отпустил.
– Меня было кому спасать. – Строго, раздражение нарастало. Вампир получила в ответ презрительное хмыканье.
– О да! Если же вспомнить, что они боятся огня… Не в этом суть. Я тогда правда сразу ринулся за тобой, но самая бледная кровососка уносила тебя на руках, и я решил, что всё – ты в безопасности. Я бросился спасать остальных, хоть кого-нибудь, и это казалось просто невозможным. Огонь-огонь-огонь везде. И эти супер-сильные вампиры, корчились в огне, кричали, и все равно убивали - искали Беллу. И этот гул… жуткий гул. Мы выносили детей из домов, пытались вывести группы уцелевших… Так мало людей спаслось… так мало. Столько человек погибло… Ну где же были твои пиявки?
– Они боятся огня! – и дальше спокойнее: – мы слишком легко воспламеняемся. Они не могли так рисковать собою. Уходи.
– Белз бы никогда так не сказала.
– Ты не мой Джейкоб!
– А каким я должен быть? Как по-твоему обязан выглядеть «твой» Джейк?
Сколько в мире судеб? Сколько полос земли – дорог? Параллельных, пересекаемых, общих? Столько следов – по ним всегда можно найти начало. Где же их дорога? Где же следы в юность? Где их полосочка с лёгкими отпечатками на поверхности? Как найти начало? Нету, не отыскать, не рассмотреть, не узнать, не почувствовать.
– Я прежний. Я ничуть не изменился, Белла. Только очень устал, и душа ищет покоя. Я пришел, чтоб сказать тебе прости. И прощай. Я ищу успокоения. – Тревожно прикрыл глаза. – Покоя.
– Тихую гавань? – неуверенно переспросила вампир.
– Пускай так, – согласился мужчина. – Мне нужно только прощение. Я хочу увидеть Беллу, хотя бы на мгновение, хочу увидеть, что она меня простила.
– Я и есть Белла! – наверное, если бы вампиры умели плакать, она бы сейчас расплакалась, наверное, если бы у вампиров было сердце, у неё оно сейчас разбилось бы, наверное, если бы Белла все еще была жива, она смогла простить.
Едва уловимее, едва ощутимое движение, – лёгкое колебание воздуха, и мужчина отлетает в сторону, едва не сломав дерево.
– Эдвард, не нужно!
– Все правильно, кровосос, спасибо. – Веки тяжело опустились. Жизнь уходила, медленно вытекая вместе со струйкой крови из уголка рта. – Прощай, Белз.
– Сердце не бьется… – тихий шепот. – Не бьется?
– Я его убил.
– Джейкоб? – вампир осторожно, опасливо приблизилась и присела рядом. – Джейк…
– Он же специально, он все продумал…
– Он умер?
– Прости.
– Как же ты мог? Как ты мог, Джейк? Зачем?..

---
– Белла.
– Да?
– Ты помнишь его последние плова?
– Он попрощался.
– Нет, он в последний раз попросил прощения. Он попросил: «прощай»…

@темы: фанфики, Джейкоб/Белла

---

Манипы TaySten

@темы: Тейлор Лотнер, Манипы, Fanart, TaySten, Кристен Стюарт